Дверь в чужую осень (сборник) - Страница 37

Ну, на эти два дня ребята ее где-то устроили вместе с детьми и толстухой (чьи показания практически слово в слово повторяли показания хозяйки). А уезжая, отдали ей ключи от дома, хотели отдать и ключ от замка в подвале, но она замахала обеими руками: с вашего позволения, господа офицеры, пусть все так и останется, как было заведено дедушкой, к чему мне ключ, если я не собираюсь туда входить? Ребята пожали плечами, выкинули ключ в мусорный ящик и уехали.

Вот и вся история. Сложилось так, что никого из троих я больше не встречал, да и переписка со временем как-то сама собой заглохла. Ни разу потом не бывал не то что в том городке, но и вообще в Австрии — и совершенно не тянуло. Женился на той самой девушке, что дождалась, работал, детей воспитывал, подвал особенно и не вспоминал.

Знаете, что самое интересное? Не исключено, что подвал в том доме, если только дом сохранился, так и остался в прежнем виде.

И никто туда так и не входил, до сих пор висит уже наш замок, заржавевший изрядно. Зная кое-что о немецком характере, такого варианта исключать нельзя.

Объяснений как не было, так и нет…

ТВАРИ

Случилась эта история в конце лета сорокового. Я тогда служил уже командиром эскадрильи в одном полку. Полк был не простой, именовался отдельным учебным. Ничего общего с летной школой, — в них учат летать, а у нас переучивали уже умевших: пилотов ГВФ на военных летчиков, военных — с истребителей на бомбардировщиков и наоборот, или учили на новой технике.

(В подробности мой собеседник не вдавался, стал откровенно вилять и не договаривать. Я к тому времени уже успел убедиться, что именно так сплошь и рядом обстоит с ветеранами, в свое время прямо причастными к каким-то военным тайнам и дававшими серьезные подписки о неразглашении. Срок действия подписок давно прошел, но в подсознание накрепко въелось: не сболтнуть лишнего. Люди своего времени, а времечко было сложное. Ясно, что полк был какой-то хитрый. В те времена хватало хитрушек. Попадалась мне в руки написанная и изданная в ГДР книга по истории советских ВВС. Немецким не владею, но фамилии под фотографиями разобрал без труда. Так вот, одна из самых знаменитых перед войной летчиц стояла у своего тогдашнего самолета, но на петлицах у нее красовались знаки различия не РККА (Рабоче-Крестьянской Красной Армии, если кто запамятовал), а НКВД. Числилась в составе обычного авиаполка, но петлицы у нее оставались не армейскими, как у стоявших рядом с ней командиров, а НКВД. Если ты, как говорится, в теме, отличить можно с первого взгляда: у армейских командиров («офицерами» их стали называть только в сорок третьем) знаками различия служили квадраты-«кубики», прямоугольники-«шпалы» и ромбы. А в НКВД — от одной до трех продольных полосок со звездочками на них. Очередная тогдашняя хитрушка — мне неинтересно, что за ней кроется. И собеседника своего я не стал допытывать касаемо его полка, меня не полк интересовал. — А. Б.)

Так вот, новая техника… К нам должны были перегнать И-153, «Чайку». Видели когда-нибудь на фотографиях эти бипланы? Ну вот, имеете представление. Только «Чайка» была отнюдь не обычная. Массовой серией они выпускались с четырьмя пулеметами и открытой кабиной, таких до войны произвели что-то около трех с половиной тысяч. А эта модификация была другая: вместо двух верхних пулеметов — две 20-миллиметровых пушки, кабина сплошь застеклена, другой формы, вид и профиль совершенно иной. Этих по неизвестным причинам выпустили малой серией — а в то время выпуск только-только начался, самолет считался особо секретным.

Короче говоря, именно такой самолет к нам вылетел с аэродрома, расположенного километрах в двухстах от нас, — и пропал. Рации на таких истребителях в то время не ставили, и связаться с нами пилот никак не мог, даже если бы у него нашлось достаточно времени. Переполоха не было никакого, дело, в общем, знакомое: когда, по всем расчетам, у него должно было кончиться горючее, связались по радио с аэродромом вылета, и оказалось, что туда самолет не возвращался. Вывод сделали простой: по пути случилась авария. Не впервые такое. Доложили вышестоящему начальству, от него очень быстро поступил приказ: немедленно начать активнейшие поиски на нашей половине маршрута, а другой половиной займутся самолеты с аэродрома вылета. В общем, кровь из носу, но отыскать: самолет новейший, секретный…

В воздух подняли все исправные самолеты, какие только у нас имелись, — кроме трех гидропланов (у нас и на них переучивали, благо неподалеку раскинулось приличных размеров озеро, на котором они и базировались). Впрочем, через полчаса поступил приказ задействовать и гидропланы, вообще все, что летает, включая звено автожиров… знаете, что это такое? Ну, тогда объяснять не надо. Но к тому времени я был уже в воздухе. Закрепленный за мной истребитель-спарка был на профилактике у механиков, и я с разрешения комполка вылетел на По-2… если быть точным, так он стал называться только в сорок четвертом, после гибели конструктора Поликарпова, а тогда «девичья фамилия» у него была У-2, «учебный второй». Он у нас тогда был чисто связным, о боевом применении и речь не заходила, ночным бомбардировщиком стал только осенью сорок первого.

Вылетел я один, без летчика-наблюдателя. Справился бы и сам: в густом лесу и пилоту «небесного тихохода» легко высмотреть место, где упал самолет, — он в таком случае сносит верхушки деревьев и сами деревья на изрядном протяжении, оставляет прекрасно различимый с высоты след, а уж если загорелся или взорвался, отыскать место катастрофы и того легче.